Интервью с Романом МАЛАЙ, режиссером спектакля ТУРАНДОТ
— Если обратиться к театральной истории, то пик интереса к этой пьесе пришелся первый раз на начало 20 века, потом на начало второй половины 20 века. Почему вы считаете, что сейчас время ставить ТУРАНДОТ?
РОМАН МАЛАЙ. Интерес к пьесе действительно был утерян на многие годы. Во времена театральных реформ в начале 20 века, один из учеников Станиславского – Евгений Вахтангов обратил свой взор на эту пьесу, поставив очень спорный, но ставший легендарным спектакль. Революция происходила не только на улицах, но и в театре… Вахтангов стремился поломать стереотипы психологической школы. И речь не только об итальянских масках, которые есть в самой пьесе, но и о новом жанре, который изобрел Карло Гоцци — фьябе. Трагикомическая сказка в стиле комедии дель арте.
Мне кажется, что сегодня наступило время новых театральных реформ. Как говорил один из моих мастеров: «Хочешь ставить современные спектакли – вернись к истокам, оглянись назад». Наша ТУРАНДОТ современна тем, что давно забыта… Это сегодняшний взгляд на старинные театральные традиции. Взгляд в прошлое из настоящего в совершенно новые и незнакомые для нас формы.
— Что общего между сегодняшним днем и событиями в сказке, происходящими более 250 лет назад?
РОМАН МАЛАЙ. Взаимоотношения людей. А точнее, чувства людей, которые со временем не меняются, и присущи каждому человеку. К примеру, любовь. Искренность, страсть, честь, слава, когда-то имели вес. Сегодня же, по моему мнению, в большинстве своем, это показуха. Любить чувство любви и любить человека — две разные вещи.
— Почему комедия дель арте? Что можно выразить с ее помощью, что не под силу сделать другими средствами?
РОМАН МАЛАЙ. Потому что маски… Маски – ключ к театральному искусству. Каждый актер натягивает на себя невидимую маску во время спектакля. В нашем случае мы делаем ее самой что ни на есть видимой. Это открытый театр. Нам нечего скрывать. Итальянская маска при помощи пластики актера способна выразить огромное количество эмоций. Не говоря уже о ее свойстве менять артиста до неузнаваемости.
Это комедийные маски не особо привлекательных персонажей. Вернее, даже не персонажей, а характеров. Но именно они должны вызывать смех в зале. Они все и всех высмеивают. Если у Вахтангова они высмеивали какие-то свои исторические этапы, через которые они проходили, у нас это будет современно, это будут шутки с учетом наших реалий. И несмотря на то, что действие условно происходит в средневековье, в спектакле будут мобильные телефоны, ключи от машины вместо лошади и так далее. Это и есть задача: заявить с самого начала, что мы – актеры, и все это – ПРЕД-СТАВ-ЛЕ-НИЕ!
Это не психологический театр Станиславского. Мы не переживаем эти роли. Мы их играем, представляем вот так, как хотим. Это наше видение. Наша точка зрения. Будут, конечно, разные отсылки. Например, на глупую игру актеров, скажем. Слишком пафосную, которая зачастую используется в наших театрах. Причем, иногда абсолютно подсознательно. Артисты и не понимают, насколько это глупо выглядит: играть, как играли, допустим, в 80-х и 90-х годах.
Поэтому у нас все, как в комедии дель арте. Пафосно, утрированно, гротескно. Это можно назвать шаржем. Вот если идти от Вахтангова, то он всегда смешивал реалистическую школу своего учителя Станиславского со снами, фантазиями, фантасмагориями.
— Комедия дель арте во многом построена на импровизации. Актеры спектакля ТУРАНДОТ тоже будут импровизировать?
РОМАН МАЛАЙ. Что касается масок, да. У них нет прописанного текста. Даже автор им не прописывает текст. Автор дает им ситуацию, в которой маски должны существовать. И в одной ситуации, допустим, двадцать реплик. Из двадцати реплик десять поставлены, десять нет. То есть 50 на 50. Они импровизируют в рамках заданной ситуации. То есть спектакли один от другого будут отличаться. Ситуации те же. Реплики другие.
— Что такое интерактивность в вашем спектакле и зачем она нужна?
РОМАН МАЛАЙ. Разлом четвертой стены – один из основных приемов нашего спектакля. Необычность в том, чтобы включить зрителя непосредственно в представление. Другими словами, прямое взаимодействие с артистами на площадке. В таком жанре это просто необходимо. Это интересно не только для артистов. Я думаю, что и зрителям понравится. Непредсказуемо – да. Но спектакль основан на импровизации, а, значит, непредсказуем. Не говоря уже о загадках Турандот, которые будут каждый раз другими. А отгадывать будет не принц, а мудрецы Дивана, который состоит из зрителей.
В Молдове мало играют без четвертой стены, когда зал вовлечен в действие. Это не новое изобретение, но по-прежнему интересное и современное. Мы же живем уже в 21 веке.
— Давайте поговорим о персонажах – не масках. Судя по пьесе, это даже не средневековая история, а какая-то древнегреческая: рубить головы женихам? История про амазонку-фурию, которая ненавидит мужчин?
РОМАН МАЛАЙ. Ненавидит. Тем не менее базово все та же идея: «Без любви никуда». Но акцент будет на тот порок, который я нашел в обоих главных героях. Это ключ к спектаклю. Поэтому основная тема даже не любовь между Турандот и Калафом, а их тщеславие. И гордыня. Я люблю не тебя, а чувство любви к тебе. То есть я влюблена в то, что я тебя люблю. Я всем докажу это. Я перед всеми умру, упаду на колени, унижусь, только чтобы все видели, какая сила у моего чувства. Турандот узнает в Калафе себя. Да, у него нет столько власти, как у нее, но она поражена, насколько решительно он хочет за нее умереть. И в конечном итоге это ее ставит перед ним на колени.
Но не надо забывать, что актеры будут играть утрированно. Их реакции будут очень широкими. Это не психологический театр. Это сказка. Здесь не нужно думать внутренне. Нужно, наоборот, идти от внешнего, от физики, от впечатлений.
— Вернемся к маскам. Насколько я понимаю, они были изготовлены индивидуально, на каждого актера персонально? Причем, с использованием новых технологий.
РОМАН МАЛАЙ. Да. Обычно маски делают из папье-маше. Качественные итальянские маски комедии дель арте первоначально даже делали из кожи. Но это очень сложная техника, до нас она не дошла. Хотя это здорово, конечно, кожу натягивать на кожу.
Для нашего спектакля мы использовали еще одну новую технологию, которая активно внедряется в театр. Это 3D-принтер, которому задаешь определенную задачу. Сначала сканируется лицо, снимаются размеры. Задача художника – сделать модель в компьютере. Все остальное делает сам компьютер. Конечно, легче всего было бы взять какие-то маски со стороны. Из того же самого папье-маше. Но для меня очень важно, чтобы маска идеально ложилась на лицо. Именно на этот конкретный нос и на все изгибы. Это не просто удобно, это дает возможность слиться с маской. И тогда у артиста с ней начинаются свои взаимоотношения. Настоящее преображение, вход в маску. У тебя уже не голое лицо. Все, ты прикрыт. Но прикрывая половину лица, у тебя остается голое тело, потому что человек видит маску, видит эмоцию, которая изображена на маске, а тело должно ее сыграть.
— В чем разница для актера – играть в маске или без нее? Это какие-то другие эмоции на сцене?
РОМАН МАЛАЙ. Любой актер, который выходит на сцену, уже прячется за маской, потому что он исполняет какую-то роль. Профессиональные актеры всегда натягивают маску, они играют чужие для себя ситуации, в которых чаще всего не были. В жизни каждый человек тоже играет свою роль: отца, матери, коллеги, учителя и так далее. Но играет закрыто. В «Турандот» мы открыто показываем, что надели маски. И не стесняемся этого, то есть открываемся перед зрителем.
Это магия. Я обожаю маски на сцене. Я всегда буду за них двумя руками. Мне нравится этот фантастический реализм. Я обожаю театр в театре. И когда сам играю актера. Я играю актера на сцене! Это же удовольствие!
— ТУРАНДОТ заявлен как комедия и как интерактивное представление. Не много ли рисков для режиссера на один спектакль? Не боитесь неожиданной реакции зрителей? Не боитесь быть не смешным?
РОМАН МАЛАЙ. Боюсь, боюсь. Это первая моя комедия. Боюсь. Но то, чего я боюсь, тем я и буду заниматься. Я действую по такому принципу. У меня какое-то чувство юмора есть, где-то там глубоко. У всей команды есть. Вот и попробуем вместе с артистами и художниками сделать смешно. Но здесь больше иронии, чем юмора. Попробуем транслировать это в зрительный зал.
Что касается интерактивности. Для зрителей в нашем спектакле тоже нет рамок. Они будут чувствовать себя, как на сцене. Они смогут восклицать, обмениваться репликами с актерами-масками, то есть находиться с ними в постоянном диалоге, разгадывать загадки, писать отгадки. Но это не будет означать, что мы их заставляем это делать. Это все абсолютно добровольно.
