Интервью с режиссером спектакля «Щелкунчик» Серджиу Кирияк
Два зимних театральных сезона ваши спектакли, поставленные по произведениям Чарльза Диккенса «Рождественская песнь» в Театре Eugene Ionesco и Эрнста Гофмана «Щелкунчик» в Театре Чехова, стали без преувеличения хитами. Даже далекие от театра люди, в том числе взрослые, пошли смотреть… сказки.
СЕРДЖИУ КИРИЯК. Мне в принципе не нравится слово сказка как формулировка. Мне больше нравится слово феерия или что-то в этом роде. Потому что это слово содержит больше смыслов. Если сравнить с драматическим спектаклем, хотя и тот и другой драматические, разница в том, что сказку нужно придумывать, что ли, дописывать, дофантазировать. Автор показал какие-то тропинки. А режиссеру нужно копаться в себе, искать в воспоминания, ассоциациях.
А зрители отзываются тепло, потому что они не ожидали увидеть такого представления. Они приходят на сказку, а им показывают качественный продукт. Не совсем то, к чему они привыкли. Так мы говорим им: мы вас любим, все хорошо, мы вас уважаем, мы даем вам все, что нужно. В этом, наверное, смысл успеха. Вне зависимости от жанра.
А что такое качественный театральный продукт, по вашему мнению?
СЕРДЖИУ КИРИЯК. Во-первых, это отношение к зрителю. Не отношение к себе, как супер-режиссеру, создателю чего-то невероятного. А сделать так, чтобы зрителю это по-настоящему понравилось. Конечно же, качественный продукт — это хорошая драматургия. Я скажу о каких-то банальных вещах, но они очень важны. Сейчас, к сожалению. Поэтому — хорошая драматургия. Отличная актерская игра. Отличная. Это важно. Очень. Это бьет все. Для меня это практически самое важное. Это декорации, костюмы, хорошее музыкальное сопровождение, саунд эффекты. Все-все нужно правильно выстроить и создать атмосферу, в которую погрузиться зритель. В такую, которая пробирает.
Но это касается взрослого зрителя, который понимает нюансы. Но дети? Разве они могут отличить хорошую актерскую игру от не очень хорошей?
СЕРДЖИУ КИРИЯК. Это на подсознательном уровне. Они не понимают, как нужно играть правильно, а как не нужно. Но работает какой-то общий тандем эмоций. Не важно, ребенок или взрослый. Мы смотрим и понимаем все, и нам интересно за этим наблюдать. Просто избежать театра на сцене, как бы это не звучало. Убить театр на сцене, найти какую-то жизнь, чтобы брало за живое. И тогда, наверное, происходят чудеса.
Почему вы выбрали для постановки «Щелкунчика»?
СЕРДЖИУ КИРИЯК. Потому что во всей истории Щелкунчика есть три краеугольных камня. Для меня. Это текст, это Чайковский и это балет. Три очень мощные составляющие на протяжении многих лет делают эту историю такой притягательной. Поэтому хотелось взяться за нее и подарить зрителям радость.
Но у нас в спектакле балета нет.
СЕРДЖИУ КИРИЯК. У нас есть отсылки к балету. Отсылки к классическому балету. Есть Чайковский. И есть драматический театр. Очень хорошо прописанная литература.
Тем не менее, вы сделали свою собственную сценическую версию.
СЕРДЖИУ КИРИЯК. Разница в том, что это театр. И у него есть свои потребности. Театру нужен экшн. И я не говорю обязательно о физическом экшене. Ему нужен конфликт. Автор ставит акцент на что-то другое. А я его просто меняю. Мой акцент на конфликте добра и зла. Зло в этом контексте у нас конечно же Мышиный король, его Мышиное королевство.
Мы обязаны всегда пытаться подойти, приблизиться к автору своими чувствами, своим восприятием, потому что он настолько огромен, что он тебя поглощает. Поэтому ты вынужден найти свою линию, зацепиться за нее и идти по ней. История про Щелкунчика настолько многогранная… Я слышал, что в одном театре, когда ставили Щелкунчика, разбили его на несколько спектаклей. Первое действие — один спектакль, второе – второй, третье – третий. Получилось целых три спектакля. Поэтому я тоже выбрал свою линию.
Но вы при этом ввели новых персонажей. Почему?
СЕРДЖИУ КИРИЯК. Мне нужна была определенная кульминации, которая произошла за счет новых героев — бабушки и дедушки. Они дали, на мой взгляд, катарсис взаимоотношений главной героини, девочки Мари, со своими близкими, которых она потеряла год назад. И в спектакле она с ними встречается.
Ведь что такое Щелкунчик? Это сон или явь для Мари? Мы не знаем. Но если сон, то это ее сон, ее мысли. Это ее полет. Она летит туда, встречается с Щелкунчиком. Она его спасает. Спасает эту игрушка. Она встречается с Мышиным королем, спорит с ним. Это все в ее воображении. Я подумал, почему же тогда в своей фантазии она не может вернуться в одно из самых трогательных, сокровенных событий, которые с ней произошли? И вот в этом полете у нее есть возможность встретиться с бабушкой и дедушкой. И за счет того, что она сейчас с ними видится в последний раз, эта сцена получается очень эмоционально насыщенной.
Особая роль в спектакле отведена Мышиному королю. Он даже на афише занимает огромное пространство.
СЕРДЖИУ КИРИЯК. Для меня Мышиный король – это персонаж, который всегда недоволен, он сеет зло, хочет, чтобы только его королевство жило хорошо. И в нем есть ненависть, А в процессе работы я подумал, может быть, он был нелюбимым ребенком? Поэтому он себя так ведет. Он обижен. Поэтому так поступает. Вот в таком плане мне было интересно его трактовать. Он творит зло, которое, возможно, было чем-то предопределено? Но он мог быть хорошим парнем. Я уверен.
Но он вызывает гамму разных чувств, а Щелкунчик почти что безразличие. Хотя теоретически должно быть наоборот. Ваш Мышиный король умен, харизматичен, образован…
СЕРДЖИУ КИРИЯК. Тем не менее, именно Щелкунчик является символом. Его роль поэтому важна. Что делает Щелкунчик в нашем спектакле? У него мало текста. Но и у автора мало текста. Суть не в этом. А в том, что именно он дарит Мари самые трепетные, самые красивые моменты. То есть он заряжает эту девочку. Из-за него она проявляет лучшие свои качества. Она проживет свои лучшие моменты.
Только благодаря ему она попадет в Кукольное королевство. А каким может быть Кукольное королевство? Оно безгранично. Насколько хватит фантазии. И нам его нужно так показать, чтобы там нашли себя не только дети, но и взрослые. Потому что Кукольное королевство было и есть в жизни каждого человека – моей, вашей, моей мамы, моей тети, моей бабушки. Это как шкатулка, в которой хранится детство. Все наши воспоминания. Вот там весь заряд. И это происходит с Мари наяву благодаря Щелкунчику. И со зрителями наяву, но не так, как с Мари. Вот в чем прелесть. У нас есть возможность, у Мари есть возможность, у зрителя есть возможность там побывать. Потому что это наши инстинкты, наши эмоции.
Такая история, как Щелкунчик, могла бы случиться в другое время года?
СЕРДЖИУ КИРИЯК. По моим ощущениям, нет. Нет этого заряда. Нет его. Хотя, может быть, я просто очень люблю рождественские праздники и субъективен? Но мне кажется, все любят рождественские праздники. Это всегда ассоциации с детством, с прошлым: родители, уют, теплота, чай, какой-то плед, укутаться, какая-то музыка, что-то такое рождественское, посмотреть «Один дома». Поэтому Гофман здесь очень удачно схитрил.
Какие у вас впечатления от работы в Театре Чехова?
СЕРДЖИУ КИРИЯК. Для меня очень почетно работать в Театре Чехова. Первая репетиция была для меня особенно волнительной. Но я очень рад, что меня артисты приняли. Это очень важно. Я благодарен им за это. Мне кажется, что очень важный элемент в конструкции спектакля – это доверие.
СЕРДЖИУ КИРИЯК – режиссер, актер, сценарист. Является главным режиссером Национального театра Eugene Ionesco. После окончания Академии музыки театра и изобразительных искусств вместе с коллегами создал независимый театр Teatrul din Stradă. В 2017 году стал обладателем премии Союза театральных деятелей РМ «Лучший дебют» за режиссуру спектакля BUFONII по пьесе Матея Вишнека «Вакансия для клоуна». В 2024 году стал лауреатом премии Министерства культуры РМ имени Валериу Курча в области театрального искусства.
Серджиу Кириак считает, что на сцене особенно важны искренность и эмоции: «Не знаю, существует ли рецепт успешного спектакля. Но мне кажется, что любой хороший спектакль должен затрагивать чувства человека, вызывать движение души».
